Сано чувствовал, что Шизуру может ему многое рассказать о госпоже Харумэ, но не хочет противоречить хозяйке.

— У госпожи Харумэ во дворце были враги, которые могли хотеть ее смерти? — спросил он, обращаясь к обеим женщинам.

— Конечно, нет. — В подтверждение своих слов госпожа Кэйсо-ин выпустила изо рта клуб дыма. — Все любили ее. К тому же мы в Больших Внутренних Покоях очень близки. Как сестры.

Но Сано хорошо знал, что даже между сестрами существуют разногласия. Ссоры в Больших Внутренних Покоях порой заканчивались убийством. Если Кэйсо-ин заявляет, что пять сотен женщин, помещенных в столь тесное пространство, живут в полном согласии, она либо глупа, либо... лжет.

Госпожа Шизуру прокашлялась.

— Между Харумэ и другой наложницей, госпожой Ишитэру, были неприязненные отношения. Они... не выносили друг друга, — неуверенно сказала она.

Кэйсо-ин изумленно открыла рот, опрометчиво обнажив неполный ряд зубов.

— Нет! Я бы первая узнала об этом.

— Почему госпожи Ишитэру и Харумэ не выносили друг друга? — спросил Сано.

— Ишитэру — дама из прекрасной семьи, — пояснила Шизуру. — Она кузина императора. Из Киото. — Это там в изысканной бедности, хоть и лишенная реальной власти и контролируемая режимом Токугавы, жила императорская семья. — До того как восемь месяцев назад в замке Эдо появилась Харумэ, госпожа Ишитэру была любимой собеседницей досточтимого сёгуна... по крайней мере из числа женщин.

Бросив украдкой испуганный взгляд на хозяйку, Шизуру прижала ладонь ко рту. Тот факт, что Цунаёси Токугава отдает предпочтение мужчинам, был известен всем, но, как видно, не обсуждался в присутствии его матери.

— И Харумэ заняла место госпожи Ишитэру в сердце сёгуна? — высказал догадку Сано.

Госпожи Шизуру кивнула.

— Его превосходительство перестал вызывать Ишитэру к себе на ночь и начал приглашать в спальню Харумэ.

— Ишитэру не должна быть в претензии, — объявила госпожа Кэйсо-ин. — Мой любимый сын имеет право развлекаться с любой женщиной, которую выберет. Его обязанность произвести на свет наследника. Когда Ишитэру оказалась неспособной родить ребенка, он поступил совершенно правильно, решив попытать счастья с другой наложницей. — Кэйсо-ин хихикнула, подмигнув Хирате. — С молодой, неутомимой и плодовитой... как я, когда познакомилась с дорогим покойным Иэмицу. Вы знаете этот тип девушек, не правда ли, молодой человек?

Хирата смутился и мучительно покраснел.

— Сумимасэн, простите меня, может быть, кто-то из числа служанок, стражников или прислужниц не ладил с госпожой Харумэ? — выпалил он.

Качая головой и рассыпая пепел на подушки, Кэйсо-ин отмела предположение:

— Обслуживающий персонал — прекрасные люди и знают свое место. Я лично беседовала со всеми кандидатами, прежде чем они были допущены к работе в Больших Внутренних Покоях. Никто не посмел бы напасть на любимую наложницу.

Госпожа Шизуру поджала губы, уставившись в пол. Сано с огорчением понял: госпожа Кэйсо-ин совершенно не в курсе того, что творится вокруг нее. Отосиёри управляла Большими Внутренними Покоями, как канцлер Янагисава руководил правительством вместо Цунаёси Токугавы. То, что оба представителя правящей семьи Японии столь слабы и тупы — лучших слов для них, похоже, не найти, — предвещало стране беду.

— Порой люди скрывают свое истинное лицо, — намекнул Сано. — До тех пор, пока что-то не случается...

Шизуру ухватилась за представившийся шанс: она явно разрывалась между боязнью противоречить госпоже Кэйсо-ин и лгать сёсакану-саме сёгуна.

— Дворцовые стражники — выходцы из хороших семей и имеют отличные послужные списки. Как правило, все они честные люди. Но вот один из них, лейтенант Кусида... Четыре дня назад госпожа Харумэ подала жалобу. Она сообщала, что тот ведет себя неподобающим образом. Когда дворцовые чиновницы отлучались, он вился вокруг нее, навязывая разговор на... неприличные темы.

Имеются в виду сексуальные притязания, перевел для себя Сано.

— Лейтенант Кусида посылал госпоже Харумэ оскорбительные письма, во всяком случае, она об этом говорила, — продолжала госпожа Шизуру. — Она даже утверждала, что он подглядывал за ней во время купания. Харумэ вновь и вновь просила его оставить ее в покое, но он не унимался, совсем потерял голову и пригрозил, что убьет ее.

— Омерзительно! — скривилась госпожа Кэйсо-ин и возмущенно спросила: — Почему никто не доложил мне об этом?

По страдальческому взгляду Шизуру Сано понял, что она информировала мать сёгуна, но та забыла об этом.

— Что было потом? — спросил Сано.

— Мне не хотелось верить этим обвинениям, — ответила Шизуру. — Лейтенант Кусида работает здесь уже десять лет, и никаких проблем с ним не было. Он хороший, честный человек. Госпожа Харумэ пробыла в замке короткое время. — Тон отосиёри свидетельствовал, что Харумэ она считает не столь хорошей и честной и именно в ней видит вероятный источник проблемы. — Однако к такого рода обвинениям относятся всегда очень серьезно. Закон запрещает обслуживающему персоналу из числа мужчин докучать женщинам или вступать с ними в недопустимые отношения. За это выгоняют с работы. Я доложила об инциденте главному управляющему. Лейтенанта Кусиду временно, на период расследования обвинений, отстранили от обязанностей.

— И расследование было проведено? — спросил Сано.

— Нет. А теперь, когда госпожа Харумэ мертва...

Раз она не могла подтвердить фактами свои обвинения, они, видимо, были сняты, вот почему главный управляющий не удосужился сообщить о них Хирате. Лейтенанту Кусиде очень повезло — смерть обвиняющей стороны избавила его от позорного изгнания с должности. С ним, как и с ревнивой госпожой Ишитэру, стоило побеседовать в первую очередь.

— Ревнивые наложницы, грубые стражники, — запричитала Кэйсо-ин. — Ужасно! Сёсакан-сама, вы должны найти и наказать того, кто убил мою нежную Харумэ, и избавить нас всех от этого опасного злодея.

— Мои детективы должны будут обыскать Большие Внутренние Покои и поговорить с их обитателями, — сказал Сано. — Могу ли я получить ваше разрешение?

— Конечно, конечно, — закивала госпожа Кэйсо-ин. Потом с кряхтением выпрямилась и жестом попросила госпожу Шизуру помочь ей встать. — Пришло время моей молитвы. Но пожалуйста, приходите навестить меня. — Она осклабилась, посмотрев на Хирату: — Вы тоже, молодой человек.

Они откланялись. Хирата почти выбежал из комнаты. Сано вышел следом, удивляясь необычной застенчивости своего вассала и обдумывая предстоящую работу. Впрочем, покидая дворец, он порадовался, что уже слишком поздно посещать подозреваемых или свидетелей и нет нужды встречаться с сёгуном до завтрашнего утра. Дома ждет Рэйко. Это их брачная ночь.

7

Слуги приветствовали Сано в воротах особняка, когда он наконец добрался до дома. Они сняли с него плащ, мечи и провели в гостиную, где пылали угольные жаровни и лампы и радовал глаз горный пейзаж настенных фресок. Опустившись на шелковые подушки, Сано почувствовал, как улетучивается напряжение дня и нарастает предвкушение счастья. Хирата ушел отдать распоряжения детективам и проверить на ночь охрану имения. Время принадлежало Сано до самого утра. Можно было начинать свою семейную жизнь.

— Не хотите ли поесть? — подал голос главный слуга.

Сано кивнул.

— Где моя... жена? — чуть помедлив, спросил он. Фраза оставила странное ощущение на губах, но такое же приятное, как глоток воды после долгого путешествия по изматывающему зною.

— Ей сообщили, что вы дома, она сейчас будет. — Слуга поклонился и вышел из комнаты.

В минуту ожидания сердце Сано забилось быстрее, желудок подвело. Дверь отворилась, и Сано выпрямился. В комнату вошла Рэйко. Одетая в тускло-оранжевое кимоно с рисунком из золотых астр, с волосами, заколотыми наверх, его молодая жена несла фарфоровый графинчик с саке и поднос с двумя чашками. Скромно потупив глаза, она подплыла к Сано, опустилась перед ним на колени, поставила поднос и поклонилась.